Без лишних слов

[SasukeNaruto]

Название: Без лишних слов
Автор:  Jenny Voragus
Бета:  Black ice
Жанр: romance/angst
Персонажи: Нейджи, Наруто, упоминается Саске и др.
Пейринг: Нейджи/Наруто
Рейтинг: PG
Размер: мини/миди
Статус: закончен
Дисклаймер: Все мне... тьфу, то есть Киши-сану...
Размещение: только с моего разрешения или с разрешения  Gaala.
Предупреждение: AU, ОСС персонажей. Больная(!!!) фантазия автора. Во второй части пейринг изменится!
От автора: фанфик написан специально для  Gaala. Прости, что не смогла выложить раньше, так уж получилось. Надеюсь, что тебе понравится.


31 декабря 1998 года.
Психиатрическая клиника для детей «Коноха».

Нейджи украдкой огляделся и быстро выскользнул из зала. Пробираясь через плохо освещенный коридор, он с раздражением стряхивал налипшие на длинные волосы конфетти и разноцветные блестки из фольги. Еще раз оглянувшись, он убедился, что за ним никто не следит, и поспешил к запасным дверям, которые выходили прямо в сад. Правда, садом это место можно было назвать с огромной натяжкой. Здесь росли только сливы, азалии и ирисы. Неподалеку журчал ручей, возле которого сиротливо возвышалась сакура. В сад не часто приходили, да и врачи не позволяли зимой находиться на улице больше двух часов день, но Нейджи и не нужно было их разрешение. Здесь он никому не подчинялся и в любой момент мог вернуться домой. Вот только хотел ли он этого? Да и можно ли было назвать то место «домом»? Об этом Нейджи старался не думать. По крайней мере, сейчас он мог позволить себе быть чуток легкомысленным.
Это был его второй Новый год в «Конохе».
После того, как отца убили прямо на его глазах, Нейджи не разговаривал почти полгода. Спустя некоторое время, казалось бы, все наладилось, если бы не появились жуткие кошмары, практически каждую ночь мучавшие его сознание, и странная отстраненность. Ночью он метался по постели, покрывшись холодной испариной, и болезненно хрипел, сорвавшимся от криков голосом, а днем – просто не реагировал ни на кого, точнее сказать, полностью игнорировал все и всех. Все свое время он проводил в подвале особняка Хьюга, тренируясь в рукопашном бою, с кинжалами и простенькими ножами. Это стало его навязчивой идеей - научиться защищать людей, которыми он дорожил, хотя таких и не осталось на свете после смерти отца. Была еще Хината, к которой он был совершенно равнодушен, но почему-то именно ей при всем семействе Хьюга поклялся отдать жизнь, если это понадобиться для безопасности двоюродной сестры.
Тогда-то Хиаши, отец Хинаты, и задумался о душевном здоровье своего племянника. Клиника «Коноха» подошла идеально: одна из самых лучших в стране, она находилась в пригороде Токио, да еще и главный врач клиники оказалась старой приятельницей Хьюги.

Ретроспектива

Когда Нейджи привезли сюда, он впервые за много месяцев по-настоящему разозлился. Правда, его позорная(иначе и не назвать) истерика продлилась не долго. Подоспевшая медсестра вколола ему что-то и уже спустя пару секунд, глаза мальчика стали закатываться. Последнее, что он запомнил, это взволнованный голос Хиаши.
Спустя месяц Нейджи понял, что здесь не так уж плохо, и если бы не ежедневные приемы таблеток, капельницы и постоянные занятия с психологами, это место походило бы на дорогой дом отдыха.
Всего здесь находилось около тридцати шести человек, не считая медперсонал.
Клиника делилась на несколько отделений. Сам Нейджи, к примеру, числился в шестом отделении – так называемой «команде Гая» - здесь находились дети и подростки с легкими психическими нарушениями, повышенной возбудимостью, нарушением сна и аффективными расстройствами. Заведующим отделением был врач по имени Майто Гай – отсюда и пошло неофициальное название блока, и хотя Гай был именно врачом, казалось, что он один из пациентов «Конохи», только слегка подросший и даже более сумасшедший, чем его подопечные. Врач был довольно странным типом, за что Нейджи его недолюбливал.
Существовало еще с десяток отделений, многие из которых были закрытыми. Этих пациентов не выпускали в сад, а если и выводили на прогулку, то очень редко, их не навещали родные и друзья, а медсестры никогда не рассказывали о них. И если многие пациенты слагали легенды о детях-убийцах и кровожадных зомби из закрытых блоков, то Нейджи подозревал, что ничего страшного там нет. Может, эти дети и были более психованными, чем остальные, но, в конце концов, какая разница, если все здесь в большей или меньшей степени ненормальные.
Как правило, пациенты из различных отделений не общались друг с другом, но бывали и редкие случаи дружбы, завязавшейся между ними, а иногда и чего-то большего, нежели просто дружбы. Так, к примеру, Ли из их блока был уже несколько месяцев безумно влюблен в некую Сакуру Харуно. Правда, Нейджи не знал её и уж тем более не знал, откуда она и существует ли вообще, но Ли утверждал, что постоянно видит её в компании двух странных мальчишек.
В отношении дружбы Нейджи тоже стал своеобразным исключением. С тех пор, как он появился в «Конохе», прошло почти два с половиной года, но за это время он так и не нашел себе ни одного друга. Был только Ли, и то вовсе не друг и даже не приятель, а скорее редкий собеседник. Многие девочки из разных отделений липли к нему, предлагали дружить, но Хьюга предпочитал проводить время в одиночестве, нежели с вечно то хихикающими, то плачущими девчонками, от которых не было совершенно никакой пользы. Все изменилось несколько месяцев назад, когда он, сбежал от вездесущей Тен-Тен, возомнившей, что они обязаны пойти на будущий новогодний вечер как пара. Выбежав в сад, он забрался довольно далеко, пытаясь скрыться за деревьями, и наткнулся на полуразрушенную беседку. Две ее боковые стены все еще стояли ровно и казались довольно прочными, но все остальное, включая крышу и пол, было в плачевном состоянии. Странно, что никто еще не рассказывал ему об этом месте. Но не это удивило Нейджи больше всего, а то, что в беседке уже кто-то был.
И, судя по звукам, доносящимся оттуда, этот кто-то плакал.
Заглянув внутрь, он обнаружил, что на грязной, покрытой пылью и опавшими листьями лавочке, прижав колени к груди и склонив на них блондинистую головку, сидел маленький ребенок. Нейджи нахмурился: он никогда раньше его здесь не видел. Ребенок тем временем совсем раскис, его плечи то и дело вздрагивали, а руки напряженно комкали край оранжевых штанов, и лишь изредка слышались судорожные всхлипы и сопение.
Пару секунд Нейджи разглядывал это чудо, а потом, сообразив, что может напугать его, если так и будет стоять и молчать, тихо произнес:
- Привет. Ты что здесь делаешь?
Мальчик (по крайней мере, Нейджи надеялся, что не ошибся) пулей вскочил на ноги и уставился на него огромными, влажными, невероятно синими глазищами, обрамленными мокрыми стрелочками слипшихся ресниц. Подозрительно сощурившись, он вытер рукавом ветровки влажные щеки и, шмыгнув носом, грубо спросил:
- Ты кто?
Нейджи нахмурился. Ему не нравилось, когда кто-то грубил без причины.
- Я первый спросил, - немного надменно произнес он. - Невежливо отвечать вопросом на вопрос. К тому же, я старше тебя, если ты не заметил.
Мальчишка явно растерялся, но уже спустя пару секунд снова взял себя в руки.
Вздернув подбородок, он угрожающе сдвинул брови. Попытка устрашить Нейджи не увенчалась успехом, если бы тот и умер сейчас на месте, то не от страха, а скорее от смеха.
- Плевал я на твою вежливость. Отвечай на вопрос. Ты следил за мной? Побежишь докладывать Какаши-сенсею? А может, сразу Саске? Да, лучше сразу ему. Ублюдок, я прикончу тебя прямо здесь.
Теперь уже пришла очередь Нейджи растерянно разглядывать взбесившегося блондина. Тот был похож на маленького дикого волчонка, готового в любую секунду броситься на противника, обнажив острые клыки. Хотя, судя по цвету шевелюры, он был больше похож на лиса.
Нейджи бы изрядно повеселило такое поведение, если бы от мальчишки не исходила реальная угроза: он ведь действительно был готов драться! Вот только Нейджи никогда не дрался с теми, кто на порядок слабее. К тому же мальчик был младше, и драка с ним была бы просто неуважением по отношению к собственному «Я».
- Эй-эй, расслабься, я не хочу драться с ребенком. Я тебе вообще первый раз вижу, да и это место тоже. С чего бы мне следить за тобой, если я даже не знаю ни тебя, ни твоего Саске. И уж тем более никогда не слышал ни о каком Какаши-сенсее. Ты из «Конохи»?
Мальчик все еще недоверчиво косился на него, но все же кивнул.
- Хорошо, я тоже. А из какого ты отделения?
- Из седьмого.
Нейджи недоуменно приподнял бровь.
- Но седьмого блока нет! Или…
- Если ты о нем не слышал, это не значит, что его не существует, - грубо оборвал его мальчик и, пройдя мимо, нарочно задел плечом.
- Я ухожу, – зачем-то предупредил он.
- Постой! – прокричал Нейджи, выходя следом, но мальчика уже и след простыл.
Позже он долго думал об этом странном ребенке. Впервые в жизни его действительно кто-то заинтересовал настолько сильно. Хотелось увидеться с ним еще хотя бы разок, но никто из его знакомых санитаров и медсестер не видел в клинике мальчика лет семи со светлыми волосами.
Следующая их встреча произошла тогда, когда Нейджи уже отчаялся увидеть это блондинистое чудо.
Как обычно, после обеда парнишка пошел в скрытую от чужих взглядов беседку, не забыв захватить книгу, что бы почитать на свежем воздухе. С недавних пор он постоянно сидел тут. Нет, не потому, что надеялся встретить того ребенка, а скорее потому, что в этом месте можно было уединиться. Присев на лавку, он открыл книгу и погрузился в увлекательное чтение. Но не прошло и десяти минут, как на строчки упала тень. Подняв взгляд, Нейджи вздрогнул. Прямо на него свирепо смотрели ярко-синие глаза того мальчишки. И если бы воображение Хьюги было хоть немного более богатым, он бы точно смог разглядеть в них яркие искорки праведного гнева.
- Ты что здесь делаешь? – воскликнул мальчик. - Это мое место!
Нейджи не знал, радоваться ему или злиться. Отложив книгу, он скрестил руки на груди и безразлично произнес:
- Разве здесь написано, что оно твое?
Мальчик мгновенно успокоился и усмехнулся. Подобная перемена настроения насторожила Хьюгу, но в ту же секунду он забыл об этом, потому что его собеседник подошел совсем близко и ткнул в стену за спиной Нейджи.
- Вот! – гордо произнес он. - А теперь убирайся, я хочу побыть один.
Юноша обернулся и взглянул туда, куда указывал чумазый палец мальчишки. На неровной каменной стене, чем-то темным была выведена большая кривая буква «Н». Нейджи усмехнулся.
- Ну, уж нет. Это ничего не доказывает, тем более меня зовут Нейджи. И, как ты думаешь, на какую букву начинается мое имя? - издевательски пропел он. Мальчик нахмурился, видно до него начало доходить. В следующее мгновенье, он с воинственным кличем кинулся на Хьюгу, но вскоре сам был пришпилен к стене с заведенными за спину руками.
- Пусти, - крикнул мальчик, беспрерывно дергаясь всем телом и пытаясь высвободиться из мертвой хватки Нейджи. - Чего тебе нужно от меня? Зачем ты приходишь сюда каждый день?
- Я расскажу, если пообещаешь больше не размахивать кулаками без дела. Как ты уже заметил, это не даст никаких результатов. Я намного сильнее и быстрее тебя.
Мальчик еще пару раз брыкнул ногами и затих.
- Отпусти, - тихо попросил он.
- Обещаешь?
- Да, придурок, - прокричал он и, как только его освободили, попытался двинуть Нейджи в челюсть, но промахнулся и чиркнул рукой по острому краю стены. Содранные костяшки пальцев тут же покрылись кровью, а мальчик взвыл не хуже раненного зверька.
« Ну, точно, лис»,- подумал про себя Нейджи, разглядывая шрамы-усики на щеках блондина, которых раньше не замечал.
Достав носовой платок, он замотал маленькую ладошку. Мальчик все это время недоверчиво косился на него, но в глазах уже не было той злобы и ненависти, скорее любопытство, смешанное с подозрением.
- Ну и какого черта ты тут делаешь? – пробормотал он, как только Нейджи закончил завязывать уголки ткани.
Хьюга усмехнулся.
- Я должен спросить то же самое. Это ты первый напал на меня.
Блондин смущенно отвернулся.
Странно, но в тот день они больше не произнесли ни слова. Нейджи читал оставленную книгу, а мальчик карябал что-то на стене, Как позже догадался Хьюга - следующую букву своего имени, что б уж точно никто не перепутал.
С тех пор «молчаливые посиделки», как их любил называть Хьюга, вошли в привычку. Поначалу блондин вообще отказывался говорить, просто сидел рядом и возился то с камнями, то с небольшим пластмассовым солдатиком без правой руки. Со временем он привык к Нейджи и уже спокойно перекидывался с ним парочкой фраз, но все равно делал это не особо часто. Самое неприятное было то, что Хьюга до сих пор не знал его имени, а мальчик не спешил его говорить. Зато он охотно рассказывал о своих приключениях с Саске. Этот Саске был ему кем-то вроде брата, судя по рассказам – парень без царя в голове. Нейджи он не нравился, несмотря на заочное знакомство. К тому же, он был уверен, что мальчик рассказал этому Саске о нем.
Так же он рассказывал об их отделении - номер шесть, для детей с тяжелыми психическими травмами, неврозами, заболеваниями центральной нервной системы. Одно из тех закрытых отделений, о которых так много слышал Нейджи. Вот только для него оставалось загадкой, как его маленький приятель каждый раз сбегал сюда, если за ними тщательно следили. Однажды он, не выдержав, спросил мальчика об этом.
- Я везучий, - пробормотал тот, продолжая усердно строить из камней что-то, смутно напоминающее крепость, - Ирука-сенсей любит меня как своего сына и отпускает погулять. Он всегда знает, где я нахожусь, и не говорит Саске, что я выходил.
- Ммм… а Саске не хочет, чтобы ты выходил? – с деланным равнодушием поинтересовался Нейджи.
- Нет, он не пускает выходить одному, боится, что меня могут уб… Ой, - мальчик испуганно прижал ладошки ко рту, поняв, что почти проговорился. Его ярко-синие глаза округлились, от чего стали похожи на два блюдца.
- Ты ведь знаешь, что бы ты мне не сказал, об этом не узнает никто, - быстро произнес Нейджи.
- Знаю, но я… не могу рассказать все… это не мой секрет, - сник мальчик.
- Я не прошу тебя рассказывать, просто хочу, чтобы ты доверял мне.
Блондин недоуменно на него посмотрел, а потом соскочил с лавки и выбежал из беседки.
Ни на следующий день, ни через день он так и не появился.
Встретились они лишь спустя неделю. Мальчишка, словно ураган влетел в их тайное укрытие и, подбежав к удивленному Нейджи, порывисто обнял его, прижавшись головой к груди юноши. Отстранившись, он глубоко вздохнул и, заглянув в глаза Хьюге, выпалил:
- Я хочу тебе доверять… нет, не так, я доверяю тебе. Точно-точно, просто тогда я не должен был говорить того, что сказал, это не мой секрет, но я расскажу сейчас. Сейчас можно.
Нейджи почувствовал, как теплая волна непонятной радости затопила его изнутри.
- Уверен? – все же спросил он, и, получив в ответ утвердительный кивок, расслабился. Осторожно потянув малыша за собой, он присел на лавку, все еще не спеша выпускать его из своих объятий.
- Я попал сюда в первый раз, когда мне исполнилось пять. Мне здесь очень не нравилось, нас держали в закрытых комнатах, делали очень болючие уколы и заставляли постоянно пить горькие таблетки. Я думал, что умру. Но потом сюда привезли Саске, и стало интереснее. Он мне как брат. Мой лучший друг, - то, с какой гордостью это сказал мальчик, заставило Нейджи болезненно поморщиться. – Сейчас мы редко выходим, но раньше постоянно убегали. Саске очень умный, он может открыть любую дверь, любой-любой замок! Однажды, когда нам снова удалось выбраться отсюда, мы пошли к Саске домой. Я не помню точно, что там случилось, но, похоже, нам сильно не повезло… Очнулся я уже снова в «Конохе» со сломанной рукой и сотрясением мозга. Говорили, что я был в коме пару месяцев, только я этого не помню. С тех пор Саске как будто стал другим человеком. Все время боится, что со мной что-то случится, и не выпускает никуда. Ты же заметил, что я прихожу сюда только в два часа - в это время у него занятия с господином Орочимару. Саске очень изменился… Раньше он был веселый и добрый, а теперь все время молчит или очень сильно кричит на меня. Иногда он так смотрит, что мне становится страшно! Мне это не нравится, я знаю, он думает, что я брошу его одного, но я его не брошу. Только не я, кроме меня у него нет никого на свете.
Мальчик, казалось, полностью погрузился в себя и продолжал бормотать, что ни в коем случае не оставит Саске одного. А Нейджи в это время обдумывал все услышанное. Это оказалось… неприятно. Теперь у него чесались руки хорошенько врезать этому Саске. А еще лучше забрать малыша с собой и никогда не отпускать обратно к этому психу. Но слова его маленького друга убеждали Хьюгу, что, если он хотя бы попытается разлучить его с Саске, тот никогда не простит этого. Сейчас самым главным для Нейджи было заставить мальчика понять, что ему можно и даже нужно доверять.
Если бы тогда Нейджи спросили, зачем ему все это, он бы вряд ли ответил внятно. Просто ему было нужно. Нужно, чтобы блондин не общался больше с этим его… другом, нужно, чтобы он доверял Хьюге, чтобы знал, что на него можно положиться в любое время, чтобы называл другом, братом, неважно, просто чтобы был рядом… Пожалуй, тогда впервые в жизни Нейджи осознал, что может быть зависим от кого-то. Ему хотелось постоянно смотреть в эти бездонные синие глаза, видеть улыбку, похожую на маленькое солнышко, чувствовать его присутствие рядом. Ни тогда, ни позже, Нейджи не смеялся от пафоса своих мыслей - все было чистой правдой, и он прекрасно понимал это.
В тот день Хьюга твердо решил, что сделает все, чтобы мальчик доверился ему. И сделал. Уже спустя два месяца они говорили обо всем на свете. Оставалась только одна запретная тема – причина, по которой его малыш попал сюда. Он не любил говорить о своем прошлом, и единственное, что Нейджи удалось узнать, так это то, что его родителей убили, а опекун спился и вышвырнул на улицу, как только ему исполнилось пять. Тогда-то он и попал в «Коноху» - просто потому, что Цунаде-сама, главный врач и заведующая клиникой, была хорошо знакома с его отцом и пожалела мальчика. Семью она ему дать не могла, а вот определить в «Коноху» - запросто, к тому же обследование показало, что его психика нарушена, причем довольно серьезно, да еще и обнаружился синдром дефицита внимания, и Цунаде ничего не оставалось делать, кроме как засунуть его в отделение для детей с тяжелыми травмами. Поначалу там было всего два человека помимо блондина: Сай, художник, которого мальчик откровенно недолюбливал, и Сакура, а позже прибыл еще и этот Саске, будь он неладен.
Это были всего лишь крохи по сравнению с тем, что мальчик знал о Хьюге, но Нейджи не жаловался. Уже то, что малыш рассказал ему столько, говорило, что его старанья даром не прошли. Вряд ли кто-то кроме Саске знал о нем столько же.
Но у Нейджи оставалась одна довольно серьезная проблема: он не знал, как зовут его таинственного друга. Он просто забыл спросить сразу, а позже не решался, потому что боялся, что тот просто-напросто обидится. Единственное, что было известно - его имя начиналось с буквы «Н». Но в Японии сотни имен, начинающихся с «Н», не говоря уже о недавней моде называть детей европейскими именами. Так что угадать шансов не было. Впрочем, малыш сам вскоре решил эту проблему - просто дочертил до конца надпись на стене.
«Нару» - самое красивое имя из всех, что слышал в своей жизни Нейджи.
Сейчас, когда его мальчик находился практический постоянно рядом с ним, он был на самом деле счастлив. Еще ничье общество не доставляло ему столько удовольствия. Правда, после третьего месяца их знакомства у Нару возникли трудности – как понял Нейджи, Саске узнал о том, что мальчик сбегает неизвестно куда, и поэтому блондин не появлялся целых две недели. Неизвестно, как малыш выкрутился, но появился он в весьма неплохом настроении. За это время Нейджи настолько соскучился, что, увидев малыша, первым делом крепко обнял его, вгоняя тем самым в краску.
Позже, правда, объятия стали ежедневным ритуалом. Конечно, Нейджи мог обнимать его в любое время, но Нару не очень любил прикосновения, хотя и терпел их от Хьюги. Это было неожиданно приятно, и брюнет пообещал себе, что обязательно должен доказать Нару, что прикосновенья – это вовсе не плохо, а совсем даже наоборот.
Многие из его знакомых почти сразу заметили изменения. Появились бессмысленные, не совсем приятные слухи. И если раньше Нейджи бы обязательно презрительно оскорбил всех этих людей, то сейчас ему почему-то было откровенно плевать на их мнение.
Близился Новый год, и Хьюга, заранее предупредив Цунаде, покинул клинику. По просьбе Хиаши, заведующая отпускала его время от времени прогуляться по пригороду. Раньше он без толку бродил по пыльным улицам, но сейчас у него была важная миссия: купить подарок своему мальчику.
Долго искать не пришлось, выбор был довольно предсказуем. Попросив продавщицу завернуть украшение в подарочную упаковку, брюнет со спокойным сердцем вернулся обратно в «Коноху».
Он не стал искать сегодня Нару, решив, что завтра же после праздничного ужина подарит ему подарок.

Конец ретроспективы

Отмахнувшись от воспоминаний, добравшийся уже до конца коридора Нейджи приоткрыл тяжелую дверь и выскользнул на улицу. Свежий, морозный воздух миллионами иголочек впился в незащищенную кожу щек. Поморщившись, он поспешил в их тайное место.
Малыш уже был там. Сидел, потирая посиневшие от холода руки, и кутался в зимнюю куртку неизменно оранжевого цвета. Его щеки покраснели, а губы приобрели насыщенный вишневый цвет. При взгляде на них, у Нейджи неожиданно пересохло во рту. Это было странно, но заострять на этом внимание он не стал. Только не сегодня.
- Привет, - весело произнес он и, войдя внутрь, присел как можно ближе к Нару.
Мальчик радостно улыбнулся и, подпрыгнув, порывисто обнял Нейджи.
- Я приготовил тебе подарок, - нетерпеливо выпалил он и, порывшись в кармане куртки, достал что-то маленькое, странной формы и, как видно, собственноручно завернутое в оранжевую блестящую бумагу.
«Кто бы сомневался», - улыбнулся про себя Нейджи, отметив цвет оберточной бумаги.
Приняв подарок, он аккуратно развернул фольгу, и на его ладонь упало что-то металлическое. При более детальном рассмотрении это что-то оказалось крутящимся брелком. Он был блестящий, идеально круглой формы, а основная деталь состояла из стекла. С одной стороны был изображен веер, а с другой – цветущая сакура. Нейджи невольно залюбовался этой вещицей и пропустил момент, когда мальчик нахмурился.
- Я просто подумал… - тихо произнес он. - Ты ведь веришь в судьбу. А с этим брелком тебе не придется больше гадать, просто крутани его, и он подскажет верное решение. Ты не волнуйся, он везучий. Мне он всегда помогал, только ты не используй его слишком часто, только в крайних случаях, а то все его волшебство закончится, и тогда он станет обычной безделушкой.
Нейджи поднялся с места и, подойдя ближе к Нару, присел перед ним на корточки.
- Мне очень нравится, - искренне произнес он. - Раньше мне никто не дарил ничего подобного. А он правда волшебный?
- Конечно, - воскликнул блондин, и широко улыбнулся, видя, что его подарок пришелся по душе другу.
Хьюга впервые в жизни смутился и, не сумев побороть свои чувства, дернулся вперед, прижавшись губами к озябшим губам Нару. Тот в ответ замер, широко раскрыв глаза, отчего Хьюге немедленно захотелось извиниться и погладить его по блондинистой шевелюре. Но он не двинулся с места, продолжая нежно прижиматься губами к губам Нару. Это было странное ощущение, хотелось чего-то еще, вот только чего, Нейджи не мог понять. Поэтому, просто шел на поводу у своих инстинктов. Мальчик тоже не двигался и почти не дышал, будто боясь спугнуть это мгновенье. Только спустя пару секунд они отстранились друг от друга, оба красные - то ли от стыда, то ли от смущения.
- Кхм… – неловко прокашлялся Нейджи, вспомнив, что не успел подарить свой подарок. - Я тоже приготовил тебе кое-что.
Он достал из кармана маленькую коробочку, упакованную в ярко-золотую фольгу с большим блестящим бантом, и протянул её удивленному мальчику, который мгновенно забыл про смущение, и искрящимся от любопытства взглядом следил за его руками.
В этот момент со стороны «Конохи» послышались громкие крики. По голосам Хьюга узнал Гай-сенсея, Тен-тен и Ли, которые, похоже, искали именно его.
Вскочив, он оглянулся на Нару и виновато произнес:
- Думаю, мне пора. Не хочу, чтобы они нашли это место.
Нару согласно кивнул, и встал.
- Я тоже пойду, - произнес он, - Саске сейчас один, а Сакура и Сай уехали на праздники домой.
- А ты придешь сюда завтра?- неожиданно взволнованно спросил он, – Саске кое-что придумал, и перед этим я хотел рассказать тебе. Только это тайна. Нейджи, ты должен прийти, это очень-очень важно.
Хьюга тряхнул длинными локонами и подошел к нему. Крепко прижав его к себе, он улыбнулся и прошептал:
- Я обязательно приду.
- Обещаешь? – тихо спросил Нару.
- Я обещаю, что приду сюда, и буду ждать тебя. Ты мне веришь?
- Верю.
Нейджи нагнулся, легко прикоснулся своими губами к губам Нару и, не оглядываясь, выбежал из беседки.
В тот же день, поздно вечером, несмотря на ожесточенное сопротивление, его забрали из клиники «Коноха» домой к дяде Хиаши.
Обещание он так и не выполнил…

11 февраля 2003 года,
Спустя пять лет

Помещение было наполнено тихим, мелодичным пением, доносящимся из небольшого новенького радиоприемника. Женщина, сидящая за деревянным столом, бегло просматривала документы из папки с тусклым желтым переплетом, покачивая головой в такт музыке. Тихо жужжал включенный кондиционер.
Входная дверь неожиданно распахнулась, нарушая покой царящий в комнате, впуская уличный гам и свежий морозный воздух. Внутрь вошел высокий статный молодой человек с длинными темными волосами. Подойдя к столу, он вежливо улыбнулся, но глаза его так и остались холодными, хотя и смотрели с толикой любопытства. Впрочем, женщина этого так и не заметила, полностью растаяв под пристальным взглядом гостя.
- Добрый день, госпожа… - запнулся незнакомец.
- Шизуне, - почти прошептала она, очарованная его сладким, тягучим голосом. - Я могу Вам помочь?
Юноша прищурился и, откинув за спину длинную прядь волос, кивнул.
- Думаю, да. Для начала мне бы хотелось встретиться с Цунаде-сама. Она может меня принять?
Шизуне словно завороженная разглядывала этого невероятно красивого парня и едва не пропустила его слова мимо ушей. Поняв, что от нее требуется ответ, она неловко прокашлялась и пролепетала:
- О… нет, простите, но... её сейчас нет, и не будет до конца месяца… Ежегодная медицинская конференция… Все дела Цунаде-сама оставила на меня, так что можете обратиться с Вашим вопросом непосредственно ко мне…
- Конечно. Я был бы вам признателен за помощь. Это очень важно.
- Я слушаю вас, - серьезно произнесла Шизуне. Ей искренне хотелось помочь этому парню, не только из-за его внешности, сыгравшей, надо сказать, немаленькую роль, просто он внушал ей доверие, а подобное происходило отнюдь не часто.
- Дело в том, что я ищу своего старого друга. Он лечился в этой клинике примерно с тысяча девятьсот девяносто шестого года.
Шизуне мгновенно напряглась.
- Прошу прощения, но я не могу дать Вам такую информацию - это не в моей компетенции. К тому же, в то время я еще не работала здесь, да и с двухтысячного года все личные дела пациентов отправлены в архив. Я просто не могу вам позволить увидеть что-либо оттуда. У меня приказ: ни при каких обстоятельствах не давать личные дела в чужие руки. Нет, я не могу. Простите.
Юноша нахмурился и, преодолев расстояние, разделяющее его с Шизуне, пристально посмотрел ей прямо в глаза:
- Выслушайте меня, Шизуне-сан. Почти пять лет назад я сам лечился в этой клинике, если Вы мне не верите, поищите в вашем архиве документы на имя Хьюга Нейджи. У меня был друг, с которым мы по нелепой случайности разминулись. Я уехал, а он остался. Я ищу его вот уже три года, пытаюсь выяснить место жительства, но Цунаде-сама каждый раз отказывает в помощи по неизвестным мне причинам. Сейчас я прошу Вас, помогите! Этот человек дорог мне, как никто другой. Я обязан найти его и убедиться, что с ним все в порядке. Мне просто нужно знать, что ему не требуется какая-либо помощь. Скажите хотя бы фамилию, чтобы я мог искать самостоятельно! Нужна лишь небольшая зацепка…
Шизуне пораженно смотрела в эти молящие о помощи светлые глаза некогда великолепного и недосягаемого человека. И если сначала он вызывал в ней трепет, то теперь женщина поняла, что перед ней самый обычный живой человек, а не бездушная кукла с ангельским ликом, как это показалось поначалу. Впрочем, к кукле она могла испытывать лишь вожделение, тогда как к человеку – жалость, сочувствие и желание помочь.
«Ну, в самом деле, ничего страшного не случится, если я скажу ему фамилию и адрес его друга, он ведь так за него переживает», - решила она для себя и, закусив губу, осторожно кивнула.
- Я помогу, но только это должно остаться между нами, не хочу вылететь с работы.
Нейджи просиял:
- Разумеется! Я очень вам благодарен.
- Пока не за что благодарить. Вы должны описать мне своего друга как можно более подробно. Я правильно поняла, что его фамилия Вам не известна?!
Юноша чуть качнул головой, подтверждая её слова.
- Имя – Нару. Год рождения примерно тысяча девятьсот девяносто первый, хотя возможно позже или даже раньше. Внешность весьма необычная для японца: светлые волосы, голубые глаза. Попал сюда в возрасте пяти лет. Родители мертвы. Содержался в седьмом блоке, - без запинки произнес Нейджи, замечая испуг в глазах женщины.
- В седьмом? Но... Ведь это же…
- Именно так. Заведующим отделением тогда был Хатаке Какаши, если не ошибаюсь. Я пытался найти этого человека, но мне сказали, что он не работает в «Конохе» уже больше двух лет, а домашний адрес, как Вы понимаете, никто давать не собирался.
В воздухе повисла слегка затянувшаяся пауза.
- Вам придется подождать, – наконец произнесла Шизуне и, позвав охранника, бесшумно выскользнула из приемной, плотно прикрыв за собой дверь.
Ждать пришлось не долго. Уже спустя пятнадцать минут она вернулась с небольшим клочком бумаги в руке.
- Мне очень жаль, - тихо произнесла женщина, избегая взгляда Хьюги.
От этих слов Нейджи похолодел. Неужели что-то могло произойти после его отъезда? Чувствуя, что сердце колотится как сумасшедшее, Хьюга резко выпалил:
- Что? Что с ним случилось? Отвечайте!
- Он… - женщина замялась и, не решаясь продолжить, протянула листок взволнованному юноше. - Думаю, Вам стоит прочесть это самому.
Нейджи пробежал глазами по ровным, выведенным каллиграфическим почерком строкам и, сложив бумагу, засунул её в карман. Резко выпрямившись, он напряженно кивнул Шизуне.
- Я Вам очень благодарен, - с явным трудом выдавил он и направился к выходу, так и не обернувшись. Шизуне проводила его сочувствующим взглядом, заметив горечь, застывшую в глазах этого мальчика.
Боль. Обреченность. Отчаянье. Тоска.
Такой жуткий коктейль эмоций Шизуне видела впервые в своей жизни. И даже после его ухода она еще долго не могла заставить себя вернуться к работе – мысли возвращались к произошедшему.

***

Нейджи медленно вышел из «Конохи» через главный вход и, прислонившись к ближайшей стене, сполз по ней прямо на покрытый снегом асфальт, чувствуя, как выступающие острые камни неприятно впиваются в кожу спины, несмотря на слои теплой одежды. Глаза защипало, и Хьюга с трудом смог сдержать непривычную для него реакцию организма.
Засунув руку в карман брюк, он вытащил ту самую злосчастную записку вместе со своим бережно хранимым чудо-брелком, и крепко сжал их в ладони. В голове до сих пор не укладывалось прочитанное им раннее. Хотя чего еще следовало ожидать…
«Как же так?!», - с горечью подумал он.
В душе было пусто, сейчас даже не чувствовался стук собственного сердца, будто его грубо вырвали из груди и выбросили за ненадобностью.
Развернув уже изрядно помятую бумагу, он снова и снова перечитывал её, заставляя себя убедиться, что это вовсе не глупая шутка.
«Удзумаки Наруто. Последняя запись в личном деле от 2.01.1999:
Утром второго января тысяча девятьсот девяносто девятого года пациент Удзумаки был обнаружен в своей палате мертвым. Предположительно, смерть наступила в результате передозировки снотворного, купленного за пределами клиники «Коноха». Вскрытие не проводилось, в связи с отсутствием согласия со стороны родственников Удзумаки. Место погребения неизвестно».
- Что же ты придумал, Саске?! – едва слышно прошептал Нейджи, судорожно сжимая драгоценный брелок.